И еще один вечер в этой гостиной. Так уже давно. В клубы – исключительно для заключения сделок. А больше никуда и не ходили. Сидели дома, Джони всегда находил, чем заняться. Даже странно, что ничем из новых увлечений он не отдавал времени раньше. Вот уж на самом деле странный. Никогда его ничего не интересовало, кроме нескончаемых походов в клуб, водопада алкоголя, и секса, в режиме нон-стоп, а тут сразу появились всяческие увлечения, которые его до невозможности увлекали.
Прижав к себе колени, Одри скинула с ног обувь, аккуратно расстегнув и сбросив их на пол. Сидеть в такой позе, будучи одетой в юбку, она бы посчитала неприличным, если бы сейчас с ней в комнате не было никого. Себя стесняться не научилась еще, а ведь надо. Иногда помогает выглядеть в чужих глазах более выгодно. В комнату вошел Джони, ничем не отличающийся от своего нового образа. Одри каждый раз поднимала на него глаза с надеждой увидеть все того же Джонни Милано, а видела всегда, как и сейчас, по-глупому улыбающегося мальчика, который её и поцеловать-то нормально не может. Парень прошел к дивану и присел рядом, и только после этого Одри опустила с дивана ноги, снова одевая обувь. Чуть наклонилась вперед, протягивая руки к застежкам на босоножках, как услышала просьбу Джона. Обратно сев, выпрямив спину, она непонимающе взглянула на парня. Он вполне серьезно относится к тому, что никто ему ничего не говорит. Пообещал сам все вспомнить, значит, попытается вспомнить. Слабо улыбнувшись, Одри поднялась и пошла за фотографией, которая была ему нужна. Где-то внутри была слабая надежда на то, что эти фото ему помогут. Вспомнит все, и не придется напрягаться, самой же зарываться в воспоминания, себя мучить, а не его. А что будет с бедным Джонни? Уже представляла выражение его лица. Удивленное, шокированное рассказами, если они ему не помогут, и просто застывшее в ужасе, если все вспомнит. Он будет в ярости, если все вспомнит, осознает, что собственная жена, его же сын, и все, кто его знали просто в страхе замирают от каждого его воспоминания. Кто-то куплен, а кто сам на это пошел. Вот Одри теперь жалела, что не сказала все сразу, как только услышала то, чему начал её мужа учить сын. Она боялась сначала, жалела потом, и снова боялась сейчас.
Даже не услышала его шагов за спиной, как больно ударилась о стенку. Зажмурившись, она только хотела прикрикнуть на Джонни, как тот резко её развернул. Да что на него нашло, черт подери!? Как будто маленький мальчик, просто проверяет, что будет если сделать то, и если сделать это. Да, мальчик, если девушку стукнуть о стенку, ей будет больно. Удивлен? Столько протеста вызвали сейчас его действия. Одно дело, когда он её целует, а совсем другое, когда налетает, вжимает своим телом в холодную стенку, да еще и трогает за все, что только можно. О! Положил руку на то, на что нельзя. Для него теперь были запреты. Он был её мужем пока только по документам, по правам он приравнивался к парню, которому почти ничего не светит.
Почему она все еще молчит? Так хочется сказать, так много сказать, но прямо, будто кто-то выключил в её теле функцию «голос».
Его глаза сразу привлекли внимание. Что-то в них сквозило знакомое. Неужели это он тоже в фильмах наших увидел? Вот приспичило же им тогда записать несколько фильмов. Это было просто забавой. Было же так весело, вместе смеялись, обещали друг другу что до старости будут повторять такое, каждый раз делая новую запись и когда-нибуть сядут и пересмотрят. Даже хотели назвать это «учебником секса». Как это было давно. И как это было здорово. Забавно. По-настоящему.
-Было так хорошо с хорошим Джонни?! Молчала три месяца, повинуясь малолетке.. Неужели не боялась, что я все вспомню и просто убью тебя от злости?! – Глаза приоткрылись чуть шире, но не от изумления скорее, а от все поглощающей радости. Да, ну естественно, она боялась попасть под горячую руку, поэтому и не рассказывала ему ничего, но сейчас она была так рада, что снова не нашла слов. Только постоянное «ура» и больше ничего. Его она любит, а не пародию на хорошего мужа. Пусть будет плохо, но это будет тот, кто ей нужен. Да, пусть он прожигает её жизнь, только пусть дарит счастливые моменты их совместно проведенного времени.
- Ну и, определилась? Кто тебе нужен? Нежный слюнтяй или я, да за кого ты, черт возьми, замуж выходила?! А?!
Просто не сдержав эмоций она улыбнулась, так игриво, потому что знала, что у него на уме, уже чувствовала его руки. Как же это приятно, снова чувствовать себя желанной. К ней никто не прикасался три месяца! Ну, что, Джонни, ты же это хочешь исправить?
По-твоему я что-то позволяла этому слюнтяю, кроме поцелуя, инициатором которого был ты. Нет, не он. Это была твоя натура, просто требовавшая хоть малейшего прикосновения. Другое дело, что поцелуй не удался, и ничего не тронул, а вот сейчас от одного лишь его голоса, его близости, низ живот так сладко сводило. Порвал рубашку, не жалко. Красивая, она ей нравилась, но сейчас было плевать. Купит еще. Купит даже несколько, только чтобы Джонни вот так каждый раз их разрывал, желая добраться до её тела. Прижимая ладонью голову Джона еще сильнее к себе, она подавалась всем телом к нему, и чуть наслаждаясь соприкосновением почти обнаженного тела с его одеждой, снова отдалялась на пару сантиметров. Сама себя соблазняла. Или Джонни тоже? Ему это игра разве нравится? Ему ведь сейчас должно быть жутко хочется. Да, Джонни?
Такие сильные объятия, что когда его руки смыкались в области груди, становилось трудно дышать. Но он её щадить не собирался.
Просто таяла в его руках, под его губами, так мягко следовавшими по её телу вниз, и просто чуть не взвыла от восторга, когда рука Джонни опустилась под юбку. Чуть запрокинула голову, но наслаждаясь этим лишь несколько минут, решила для себя, что так не интересно, пусть и до безумия приятно. Джонни так долго ждал...
Чуть сгибая ноги в коленях и оказавшись в неудобной позе зажатой между стеной и парнем, чуть надавила на его тело руками, тем самым прося его лечь на пол.
Довольно улыбаясь тому, что он все же делает, как она просит, девушка села на его ноги, чуть пониже, чем, наверное, хотел бы сам Джонни. Бровь игриво изогнулась, при виде того, что парень её уже так сильно хочет. Все же чуть двинулась вперед, приятно задевая его через одежду. Немного выгнулась. Чуть опустилась к его уху, прикасаясь губами к шее, около него. –Замуж я вышла за тебя, и хочу я только тебя. Слышишь, Джонни, только тебя.

Каждый раз, все чувства собирались, становились чувственностью, ты понимаешь, что уже хочешь его всем телом и свей душой, готов на все пойти, ради проведенного с ним времени. Все становится так горячо и страстно, что чувствуешься себя одурманенным самим же собой. Любила понимать, что они хотят одного и того же, стремятся к одной цели. Любила каждое его прикосновение, когда он делал все так, как этого желает её тело. Он знает что делать? Он мастер. Лишь он способен за одно мгновения сделать все так, как ни сделал бы никто и за всю жизнь, жалкую жизнь. Вы не добились в жизни ничего, если не прикасались к Милано. Но сам Милано сейчас увлечен только ей. Отдаст всего себя, забирая всю её взамен.
Это не было скучно и обыденно, как показывают в фильмах или пишут в книгах, зачем им нужен салат «оливье» тогда как они не опустятся никогда да таких примитивностей. Все было не так, это было чудо, не подлежащее описанию. Три месяца. Мало? Много. Столько ждать его прикосновений, по-настоящему горячих и возбуждающих. Коротко касаясь его губ, она снова отдалялась, не прекращая улыбаться. Пыталась играть с ним, но чувствовала сама себя пешкой в его руках. Делал что хотел, создавая иллюзию того, что главная сейчас она. Хотела получить над ним хоть миллиметр власти, оказаться на его месте. Но он сводил с ума, и она была настолько увлечена, что уже забывала про прошлые цели.
Отрываясь от его губ и снова нависая над его телом, она скользила руками по его груди, иногда забираясь под футболку и легко проводя ноготками по его коже. Двигалась на нем, нежно постанывая. Сводила с ума и себя и его. Хочешь? Можешь взять.
Каждый раз, когда его руки касались её тела она издавало тихое, блаженное «ммм», выгибаясь в спине. Хотела, но томила и себя и Джонни, чтобы его победа была еще более сладкой. Снял с себя футболку, обнажая свое тело. Руки потянулись к белью Одри, снимая его. Её же руки легли на его ремень, расстегивая его медленно, но так умело. Сводил с ума. Приподнятая юбка была так неуместна, но так не хотелось прерываться, что и на её присутствие Одри наплевала.
Глаза прикрывались от наслаждения. Видела только его лицо, покрытое влагой тело, ему жарко, ей тоже. Каждый раз пробиваемая дрожью она кричала, не могла сдержать все это до стонов и просто не контролировала себя, эмоции выходили напрямую, не проходя никаких контрольных пунктов. Холодный пол давил на спину снизу, а Джонни, находившийся теперь сверху, прижимал так страстно, что Одри не переставала поражаться, как же здорово все природа придумала.
Ловя его губы, она наслаждалась его вкусом, ничего не может быть вкуснее. Пусть он не утолял голод, который сейчас имел место быть, был настолько бархатным, что отстраниться – страшно.
Сжимая руки, напрягая пальцы, она надавливала ногтями на его плечи, с каждым разом сильнее, чувствуя каждый его новый рывок. Его запах сейчас слился с её, в такой пьянящий, сладкий, еще больше разжигающий желание. Руки медленно сползли на его спину, проходясь по всей её ширине, все так же надавливая, царапая. Вкладывала в это свои эмоции, выбрасывая свой маленький протест его грубым движениям. Так резко двигался, с каждым разом давя жару вокруг, удовольствием.
Содрогалась каждый раз, чувствуя его теплые, влажные губы и острые, но не менее теплые зубы на своем плече. Кричала снова, выгибаясь в спине и ощущая неприятную боль от холодного соприкосновения с поверхностью пола. И все опять.
Сухость в горле делала крики еще более болезненными, но все равно кричала, все же позволяя себе временами стоны, кружащие голову.
Обхватывая руками тело Джонни, девушка снова улыбнулась. Сегодня у нас день улыбок? Похоже на то. Все еще пребывала в эйфории, вернулся, он вернулся.
Перевернулась и оказавшись сверху значительно сбавила темп движений. Мы никуда не торопимся, и если захочется поторопиться, я все равно приторможу.
Сплела свои пальцы с его, сильно сжимая его ладонь в своей, и сделала несколько движений вперед и назад. Не кричала, тихо стонала, все хотела услышать что-то от Джонни. Её так заводили его сдавленные стоны, тихое рычание, его так будоражило, что она берет все в свои руки, что отдаляет его от новой волны наслаждения, растягивает все это. Ну же, Джони, порадуй свою Одри.

Наслаждаясь тем, что заставила его повиноваться, хоть на мгновение дала этой игре новые правила, Одри просто ликовала. Не прекращала двигаться, стараясь задеть своими движениями как можно больше в его теле, в своем теле. Все еще не разрывала сплетения их рук, её зачаровывали надавливания его пальцев, пытался как-то выразить свои эмоции, и все пускал в свои руки, так славно обхватывающие её пальцы.
И вот она награда за все труды, старания, вот он глоток счастье за три месяца, - его сдавленный стон. Боже, она была готова отдать за него все, только бы слушать его голос, наполненный страстью, желанием. Но вот, он больше не в силах ждать, и его блуждающий по её телу взгляд теперь пропал совсем. Поцеловал её, глаза прикрыты, так страстно и неразрывно целует. И это касание губами теперь было другим, как будто жадным, требовательным. Помнижил удовольствие от него на два.
Приобнял, наклонил чуть назад, все еще не отрываясь от её губ, и направляя все свои эмоции в неё. Его стоны затухали где-то внутри неё. После такого длительного отсутствия сексуальной жизни и мягкое касание губ приводит в восторг, а он с ней такое вытворяет. Еще сомневалась, что он в этом деле Бог? Несравненный, к тому же и любимый.
Блаженно прикрыв глаза, Одри просто повиновалась его желаниям. Слышала, что он потянулся к своим джинсам, достал оттуда ремень. Снова любопытство. Приоткрыла глаза и немного удивленно их округлила, когда Джони потянулся к её рукам. Все равно не сопротивлялась. Сейчас ему сопротивляться просто не интересно, ей все это нравилось, доверяла, и даже то, что он её привязал, не вызывало особых опасений. Непонимающе посмотрев в его глаза, а потом и на губы, увидев на них улыбку, Одри замерла. Взял со стола свечу. Какие только мысли не пришли в голову девушке, впрочем, одну из её догадок он воплотил в жизнь. С опаской смотря на падающую каплю, Одри зажмурилась, и почувствовав жгущий жар от капельки вздрогнула. И так, капелька за капелькой, почти не причиняющей боли, лишь осторожно пощипывая, они спускались на её животик. Становилось теперь уже больно, но игривое отношение Джонни, и его слова о наказании только будоражили сознание. Улыбаясь, и все же закрывая глаза окончательно, она услышала тихое «ауч» и с удивлением для самой себя почувствовала сочувствие. Бедный, Джонни, горячо, наверное. Да, поливает её сейчас воском, но жаль бы не себя, а его. Захотелось его обнять, поцеловать.. чуть дернула руками, прикреплены к ножке журнального столика. Какие иногда разные вещи этот предмет интерьера может принести в их жизнь.
Влажный, теплый язык нежно очерчивал узоры вокруг затвердевших капелек воска, Одри вздрагивала снова и снова стонала, выгибалась, и просто готова была молить Джонни, чтобы он освободил её руки, но не в силах просто открыть рот, снова молчала, наслаждаясь его ласками.
Но это все так затянулось...
-Джонни? – хрипло позвала она, открывая глаза и ожидая, что он поднимет на неё взгляд. Вновь установив с ним зрительный контакт, ловя его улыбку и довольное выражение лица, она продолжила, - Джонни, развяжи меня, пожалуйста, мне так трудно, как я не могу ничего сделать... – почему-то признание далось с трудом. Как будто ей было стыдно из-за собственных слов. Но это действительно так мучительно, когда не можешь ничего сделать, когда руки связаны..

Все еще чувствуя, как он аккуратно поддевает языком неровные кружочки воска, и отбрасывает их в сторону, все же не давая им упасть с её тела, Одри не прекращала нежно постанывать. Благодарила бы его за каждое прикосновение, но он прикасался снова, затуманивая разум так, что она все слова просто забывала. Чуть напрягалась от нового прикосновения, и когда его губы перешли с груди на животик, не сдерживалась от того, чтобы чуть напрячь его, моментами изгибаясь и расслабляясь, она снова напрягалась, боялась стать еще более неконтролируемой.
После её просьбы он кажется смягчился, хотя и до этого не был особенно жестким. Его игры со свечкой доставляли только удовольствие, ведь ничем таким они никогда не баловались. А ему хотелось? Теперь узнав какого это, возможно не откажется от чего-то подобного. Интересно, а Джонни уже практиковался в этом с кем-то? Врядли.. зачем тратить время? Но ведь с ней он это делает. Сводя с ума каждой капелькой воска, каждой обведенной языком капелькой воска.
Потянул руки к ремню, сильно сжимавшему её запястья, и быстро за что-то потянув освободил её руки. –Спасибо, - голос все еще хрип, как она не старалась исправить положение. Снова провела руками по его спине, поднимая на плечи, и так же не отрываясь смотрела в его глаза, иногда прерываясь на поцелуи. Рука скользила к его шее, заплеталась в волосы, слегка сжимая их, прижимая его к себе еще ближе, наслаждаясь скользящими поцелуями, и снова опускалась на плечо, снова на спину. Весь мой сейчас, спасибо за то, что даришь мне эти мгновения.
- Скажи, что ты любишь меня, - где-то внутри затрепетало. Он все еще хочет это слышать. Его слова не были требованием сказать, что она любит, иначе он снова польет её воском, нет, это было больше похоже на потребность в этом слове. На потребность в признании её чувств. Уже не просто держа руки на нем, а уже по-настоящему обнимая его, она прижалась как можно ближе, обнимая его еще и ногами, приблизилась к ему уху, как тогда говорила о замужестве, сейчас была готова сказать о своих чувствах.
-Я. Люблю. Тебя. – выделяя каждое слово прерывным поцелуем в кожу около уха, она громко дышала, снова чувствуя возбуждение от близости. Ведь таким, как сейчас не был с ней никогда. Не волновало, был ли таким с кем-то другим, главное, что не дарил ей раньше таких ощущений, и она была просто в восторге от него сейчас. Как и всегда, но просто не знала предела эмоциям.
Пыталась вспомнить последнюю их совместную ночь. Три месяца? А не больше? Это было тогда, когда он в очередной раз вернулся с вечеринки, с которой немного раньше ретировалась Одри, как обычно не в состоянии смотреть на бесстыдного мужа. Той ночью было все не так как сейчас.
А это.. просто волшебно.
Отстранившись от Джонни на несколько сантиментов, она его повернула, тем самым заставляя облокотиться о журнальный столик спиной, а сама все время его целовала, не меняя стратегии: чуть отстранялась и снова срывала мгновения. Как тогда, еще совсем обиженная, раненная, в крови, но влюбленная по-настоящему.
Рука опустилась на его достоинство, а голова снова была занята воспоминаниями. Когда она последний раз делала то, что собиралась сейчас? Очень давно. Еще недолго прикасаясь к его губам она отстранилась, осматривая его, и снова чувствовала, что улыбается. Джонни можно тоже порадовать.. Она не считала это слишком пошлым, вообще пошлым, лишь только очень интимным и откровенным. Откровеннее, чем обычный секс.
Опускаясь в низ, девушка медленно обвела свои губы языком, откинула все волосы в одну сторону и еще немного наклонившись, прикоснулась языком к его плоти. Медленно скользя губами, она старалась делать все медленно. Зубки спрятала за губами, боясь лишний раз болезненного задеть. Чуть подалась вперед, все же задев его зубами, обводила языком те места, где возможно, сделала ему больно. На мгновение оставив его без внимания поднялась губами чуть выше, нежно целуя кожу его живота, и снова спустилась. Медленно проводя рукой сверху вниз, плавно скользила языком, и слыша сдавленное дыхание Джонни, решила остановиться в самый неподходящий момент, лишая его самой вершины.
-Мне нужно в ванну, -поднимаясь по его телу губами, оставляя розоватые отметины, тихо шептала, словно прося пойти с ней. Этот жар и влажное тело её ничуть не отталкивали, но бросало в блаженную дрожь, от одной лишь мысли, что все это можно совместить еще и с прохладной водой и удобной ванной.